Древнеримская тема в оперном наследии Римского-Корсакова поначалу кажется полной неожиданностью, однако появление «Сервилии» далеко не случайно. Ею композитор завершает триаду опер, написанных по драмам известного поэта и драматурга Льва Мея. Помимо «Сервилии», в эту триаду входят «Псковитянка» – первая опера Римского-Корсакова – и «Царская невеста», безусловная удача авторов как с драматургической, так и с музыкальной точек зрения. Все три оперы имеют исторические сюжеты – две из национальной истории, третья – из античной, однако в русской культуре ХIX века с ее напряженным осмыслением темы самодержавия такие сюжеты воспринимались как аллюзии на отечественные реалии. Римский-Корсаков был склонен к систематической работе и к последовательному выполнению задуманного, мысль же о «Сервилии», приходила к нему неоднократно; в конце концов композитор взялся за написание либретто, невзирая на очевидные слабости выбранной литературной основы. Работа над текстом была начата в 1900 году сразу после постановки «Сказки о царе Салтане», а премьера «Сервилии» состоялась в Мариинском театре 1 октября 1902 года.
Композитор искал пространство для эксперимента, стремился выйти за пределы своего композиторского амплуа – в первую очередь, амплуа русского композитора-сказочника. Античный сюжет освобождал его от всяких «фольклорных» обязательств и позволял любые стилистические эксперименты: «Сюжет из жизни древнего Рима развязывал руки относительно свободы стиля. Тут подходило все, за исключением противоречащего явно, как, например, явно немецкого, очевидно французского, несомненно русского и т. д. Древней музыки не осталось и следов, никто ее не слышал, никто не имел права упрекнуть композитора за то, что музыка его не римская, если условие избегать противоречащего явно им соблюдено. Свобода была, следовательно, почти что абсолютно полная». Свобода, о которой пишет Римский-Корсаков, выразилась в сложной музыкальной полистилистике оперы: ее чрезвычайно интересно именно слушать, обнаруживая диалог Римского-Корсакова с различными пластами европейской музыкальной культуры. Помпезный римский колорит создан средствами, напоминающими Вагнера; кроме прямых музыкальных ассоциаций с «Лоэнгрином», «Тангейзером», «Парсифалем», вагнеровский след очевиден в развитой системе лейтмотивов. Как композитор-ученый, композитор-музыковед Римский-Корсаков, конечно, применил знания об античных ладах (фригийском, миксолидийском и др.) – разумеется, учитывая всю условность этого понятия. Еще один стилистический пласт – общеевропейский романтический интонационный язык. В характеристике главной героини Римский-Корсаков использует этот язык в его самой современной, сложной и утонченной позднеромантической версии, заставляющей вспомнить Рихарда Штрауса или Скрябина.
Слышать эту музыку в живом исполнении – редкая удача. Сценическая жизнь оперы была совсем короткой: современники приняли оперу не более чем вежливо, в советское время опера не ставилась нигде (в том числе по идеологическим причинам – из-за апологии христианства в ее сюжете). В 2016 году оперу поставили в Камерном музыкальном театре имени Б.А. Покровского, наконец, сегодня она вновь прозвучит «дома» – на сцене Мариинского театра.
Христина Стрекаловская
