Мусоргский. Шостакович. Раскатов. Эскеш. Дютийё

Вы часто исполняете музыку Баха. Не опасно ли ставить современные произведения рядом с творениями мастера?
Вовсе нет. Наоборот, музыку Баха отличает великолепный баланс между контрапунктом, гармонией и ритмом. Даже его самая сложная фуга может звучать как танец и восприниматься свежо как импровизация. Любому композитору есть чему поучиться у Баха.

Почему вы так часто выступаете в Петербурге?
Я очень счастлив, что имею возможность регулярно приезжать сюда и как композитор, и как органист. Два года назад маэстро Гергиев пригласил меня на открытие нового органа. Это было незабываемое впечатление!

Какие произведения из программы вам будет особенно интересно услышать, когда вы займете место в зале после вашего выступления?
Все! И Мусоргского, поскольку «Песни и пляски смерти» мне практически незнакомы, и Дютийё: изящество его музыки и яркая гармоничная оркестровка – прекрасный пример высокого профессионализма. И, разумеется, Раскатова, чьи сочинения завершают программу. Кроме того, я наверняка буду находиться в зале до своего выступления.

Как вам нравится этот концертный зал?
Это один самых прекрасных залов, где мне доводилось бывать – и по внешнему оформлению, и по акустике. В прошлом году я с удовольствием слушал здесь оперу – тогда я находился не за органом, а среди зрителей.

Что для вас значит музыка Мусоргского?
В детстве мне очень нравилось играть «Картинки с выставки», и я планирую вскоре сделать переложение этого произведения для органа.

Чего ждать слушателям от этого концерта?
Выступление будет очень ярким. Программа прекрасно продумана. Для меня это крайне важно. Ведь программа концерта – это тоже своего рода произведение, разве нет?

Любите ли вы футбол и если да, то за какую команду болеете?
Увы, нет. Я люблю велоспорт. Могу рассказать что угодно про гонку Тур-де-Франс. А футбол мне совершенно чужд.