Ни одна «академия» (так в XVIII–XIX веках назывались авторские концерты) Людвига ван Бетховена (1770–1827) не обходилась без исполнения фортепианных концертов композитора и его собственного участия в качестве пианиста и обожаемого публикой импровизатора. Наиболее обширная, трехчасовая, «академия» 22 декабря 1808 года включала, помимо Пятой и Шестой симфоний и фрагментов Мессы до мажор, Четвертый фортепианный концерт соль мажор и, как значилось в афише, «Импровизацию для фортепиано с последующим постепенным вступлением полного оркестра и с присоединением хора в финале».
Готовясь к «академии», Бетховен не предполагал сам исполнить Четвертый концерт (ослабевший слух подводил музыканта при игре в ансамбле). Но пианисты, к которым обратился Бетховен, не успевали выучить сложную сольную партию за несколько дней до премьеры, и автору пришлось самому представлять публике новое сочинение. В последнем публичном выступлении Бетховена-пианиста критик отмечал «удивительное совершенство и предельную виртуозность… он подлинно пел на своем инструменте с чувством глубокой меланхолии» (это в особенности, конечно, относилось к Andante – изумительному по глубине драматическому диалогу солиста и струнной группы оркестра). Четвертый концерт, а вслед за ним и Фантазия вопреки непреложной традиции открывались не оркестровым tutti, а вступлением солиста. Само это «тихое» начало предопределяло основное настроение концерта – своеобразного «лирического интермеццо» между суровым, мужественным Третьим и героическим Пятым концертами.
Четвертый концерт, сыгранный автором, более при жизни Бетховена не исполнялся (вот один из самых разительных примеров всеобщей глухоты публики и музыкантов!). Только четверть века спустя Концерт заново «открыл» искатель музыкальных кладов Феликс Мендельсон, исполнив его в 1832 году в Париже.
Иосиф Райскин
