Брукнер. Рахманинов

Седьмая симфония принесла 60-летнему Антону Брукнеру долгожданный триумф. После ее премьеры под управлением Артура Никиша, состоявшейся в Лейпциге 30 декабря 1884 года, начала расти и распространяться слава композитора, так долго остававшегося в тени. Седьмая – действительно одна из лучших симфоний Брукнера, исполинский масштаб сочетается в ней с романтическим обаянием, а местами – с мистическими озарениями. В успехе симфонии также сыграли роль биографические обстоятельства. В феврале 1883 года, когда композитор работал над медленной частью, пришло известие о смерти Вагнера, которого Брукнер глубоко почитал. В результате часть превратилась в реквием по мастеру. В музыку включены две цитаты из Te Deum'а, над которым Брукнер тогда работал: «Не постыжуся я вечности» и «На тебя, Боже, уповаю», в оркестр введен квартет «вагнеровских» теноровых туб. Когда об этом стало известно, армия поклонников Вагнера влилась в ряды благодарных слушателей новой симфонии.

Анна Булычева

…Каждый раз с первого же колокольного ударa чувствуешь, как во весь свой рост подымается Россия.
Н. К. Метнер

Острый душевный кризис, вызванный неудачным исполнением Первой симфонии, Сергей Рахманинов преодолел после нескольких лет тяжелого молчания. Второй фортепианный концерт (1901) знаменовал подлинное «выздоровление» композитора, свидетельствовал о могучем подъеме его творческих сил. В знак благодарности одно из лучших своих сочинений Рахманинов посвятил излечившему его врачу Н. В. Далю.
Уже показ медленной второй части концерта был восторженно встречен московской музыкальной общественностью. По рассказам современников, С. И. Танеев плакал во время исполнения, называя музыку Рахманинова гениальной. Триумфально прошла и премьера концерта, состоявшаяся в Москве 27 октября 1901 года; солистом выступил автор, оркестром управлял А. И. Зилоти. Монументальность формы, разнообразие и мощь полнозвучной фортепианной фактуры, «соревнующейся» с многокрасочной палитрой оркестра, сообщают концерту подлинно симфонический размах.
Все в этой жемчужине русской музыкальной классики – и «колокольность», и широкий разлив лирических тем, и напор упругих волевых ритмов, и высокие волны кульминаций, и тихий свет мгновений созерцательного покоя – все исполнено необычайной красоты, все ведет к последней вершине – мощному апофеозу, исполненному восторга и ликования.
Иосиф Райскин