Первый фортепианный концерт ми-бемоль мажор Листа был впервые исполнен в 1855 году в Веймаре. За фортепиано был сам композитор, в качестве дирижера выступил Гектор Берлиоз. Можно было бы подумать, что пианист-виртуоз Лист отведет главную роль солисту, однако вышло иначе.
В своих «Мемуарах» Берлиоз жаловался, что в концертах Шопена «все внимание сосредоточено на фортепианной партии», а Бетховен, напротив, «позволяет оркестру подавлять солиста». Лист же, по его мнению, – один из немногих композиторов, которым удалось достичь в жанре концерта «идеального баланса».
Главная тема сочинения была записана еще в 1830 году. Есть легенда, что Лист и Ганс фон Бюлов подтекстовали ее фразой Das versteht ihr alle nicht, haha! («Никто не понимает это, ха-ха!»). Неизвестно, правда ли это, но слова идеально совпадают с ритмом темы.
Концерт, действительно, представляет собой новаторское произведение. Равноправие солиста и оркестра подчеркнуто уже в названии – на заглавном листе партитуры композитор написал: Première Concerto Symphonique pour Piano et Orchestre («Первый симфонический концерт для фортепиано и оркестра»).
От симфонии здесь – четырехчастность (разделы концерта звучат attacca) и сквозное развитие, которое заставляет воспринимать сочинение в целом. Заметная роль в оркестре отведена кларнету и альту соло, а также divisi струнных.
Все основные темы проходят как у оркестра, так и у солиста, партия которого не менее значительна. Она насыщена бравурными пассажами, среди которых особое место занимают фирменные листовские октавы; виртуозные фрагменты перемежаются с моментами лирической нежности.
Екатерина Юсупова
Ко времени создания Восьмой симфонии Дворжак был уже хорошо известен. Его музыка исполнялась с большим успехом, сам он выступал как дирижер в Чехии и за ее пределами (в том числе в России), ему предложили профессорскую должность в Пражской консерватории. Он много сочинял: с Восьмой симфонией соседствуют опера «Якобинец», Фортепианный квинтет ля мажор и Реквием. Симфонию Дворжак создал очень быстро – всего за два с небольшим месяца. Если в предыдущей, Седьмой, симфонии господствуют драматические настроения, то музыка Восьмой носит лирический характер. Композитора, несомненно, вдохновляли картины природы и чешский национальный мелос.
Своеобразна трактовка формы первой части. Впервые у композитора значительную роль играет медленное вступление: оно тематически развито и самостоятельно (эта идея получит свое продолжение в Девятой симфонии). Тема вступления служит границей разделов формы, появляясь и перед драматической разработкой, и – во время кульминации – перед репризой. Началом главной партии служит «птичий» мотив у флейты, побочной – маршеобразная тема, окрашенная в меланхолические тона.
Вторая часть – подлинно романтическое Adagio, в котором сменяют друг друга эпизоды, контрастные по характеру, но объединенные начальным восходящим мотивом из четырех нот. Место обычного для третьей части скерцо занимает меланхолический вальс, напоминающий об интермеццо симфоний Брамса, с которым Дворжака связывала давняя дружба.
Средний раздел построен на теме, заимствованной Дворжаком из собственной одноактной комической оперы «Упрямцы». На ней же строится и кода, неожиданно прерывающая плавное течение вальса двудольным танцем в народном духе. О начале финала объявляет фанфарный сигнал труб, за которым следует тема с вариациями. Такая форма отсылает к Брамсу и финалу его Четвертой симфонии, однако в отличие от последней, финал симфонии Дворжака окрашен в светлые и жизнерадостные тона.
Владимир Хавров
