Франц Шуберт был одним из первых, кто ввел в фортепианную литературу жанр экспромта. Первым был его друг Ян-Вацлав Воржишек, очень рано умерший (его шесть экспромтов соч. 7 выдают яркий талант). Романтики понимали экспромт как произведение, явившееся без подготовки, в едином порыве вдохновения – нечто вроде записанной импровизации. Экспромты по определению должны были обладать оригинальностью и свежестью. Эти качества представлены с избытком в экспромтах соч. 142, написанных Шубертом в самом конце 1827 года и напечатанных посмертно в 1839 году. Роберт Шуман заподозрил, что цикл экспромтов представляет собой четырехчастную сонату.
Действительно, эти пьесы трудно отнести к миниатюрам, они масштабны и строги по форме: первый экспромт – в сонатной форме, второй представляет собой менуэт, третий – вариации, четвертый – рондо.
Анна Булычёва
Образы Фауста и Мефистофеля сопровождали Ференца Листа (1811–1886) на протяжении всей жизни. Его перу принадлежат «Фауст-симфония» по трагедии Гёте, виртуозные обработки фрагментов из «Фауста» Гуно и «Осуждения Фауста» Берлиоза, четыре оригинальные «Мефисто-вальса», а также «Мефисто-полька». Четыре вальса вдохновлены отнюдь не гётевским шедевром, а поэмой «Фауст» уроженца Венгрии Николауса Ленау (1836). Поэма отличается утрированно романтической трактовкой темы и по праву может войти в собрание «романтической дьяволиады» – Мефистофель у Ленау вышел ярче самого Фауста, что, конечно, не ускользнуло от внимания Листа.
«Мефисто-вальс» № 1 (с подзаголовком «Танец в деревенском кабачке, эпизод из "Фауста" Ленау») сочинен между 1856 и 1861 годом и сразу же оркестрован. Вальс обманчиво начинается имитацией настройки деревенского оркестрика, а далее разворачивается в целую симфоническую поэму, настоящий апофеоз романтического вальса, который предстает томным, демоническим… и завершается фантасмагорией. А кроме того, первый «Мефисто-вальс», посвященный пианисту-виртуозу Карлу Таузигу, – феерически блестящая концертная пьеса!
Анна Булычева
Фортепианный цикл «Картинки с выставки» сочинен Мусоргским в 1874 году под впечатлением посмертной выставки картин и архитектурных проектов Виктора Гартмана (1834–1873). Композитор был потрясен скоропостижной смертью своего друга, талантливого художника и архитектора. На заглавном листе рукой Мусоргского написано: «Посвящается Владимиру Васильевичу Стасову. Картинки с выставки. Воспоминание о Викторе Гартмане».
В поисках «души вещей» Мусоргский менее всего заботился о точной музыкальной иллюстрации. Его композиторская фантазия черпала в портретах, жанровых сценах, архитектурных композициях Гартмана вдохновение для самостоятельного полета. Это относится и к пейзажным, и к жанровым зарисовкам художника, сделанным во время его путешествий («Старый замок», «Тюильри», «Быдло», «Два еврея, богатый и бедный», «Лиможский рынок», «Катакомбы»), и к эскизам игрушек или театральных костюмов («Гном», «Балет невылупившихся птенцов»). Образы русского фольклора («Избушка на курьих ножках», «Богатырские ворота») впервые в фортепианной литературе были разработаны с таким совершенством. В письме к Стасову Мусоргский приоткрыл замысел цикла: «Моя физиономия в интермедах видна». Речь о так называемой «Прогулке» (Promenade) – музыке, не навеянной непосредственно рисунками художника и скрепляющей в единое целое разнохарактерные пьесы. Вначале «Прогулка» звучит как вступление к циклу, затем широко и разнообразно варьируется, предваряя новые «картинки», а в финале торжествует в ликующем колокольном перезвоне.
Иосиф Райскин