Вы помните, что отвечает Моцарт на эту реплику Сальери? «Ба, право? Может быть… Но божество мое проголодалось». В этом соединении «возвышенного и земного» – недаром же слова эти стали названием популярного романа о жизни композитора – весь Моцарт! К сонатам для клавира Моцарт обратился сравнительно поздно – в 19 лет, к тому времени уже завоевав славу виртуоза. Еще будучи «чудо-ребенком», он поражал своим даром импровизации, и не случайно жанр вариаций, столь близкий ему, проник во многие из сонат. Сам Моцарт сообщает в письме к отцу, что в одном из концертов он сыграл «… сразу же так, из головы, великолепную сонату до мажор с рондо в конце».
Моцарт-пианист не похож на других виртуозов, которых Мендельсон спустя полвека назовет «акробатами фортепиано». В игре знаменитого Клементи, с которым Моцарту однажды пришлось состязаться по воле императора Иосифа II, Моцарт не находит «ни на крейцер ни вкуса, ни чувства, сплошная механика». Для композитора часто потребляемое слово gusto (ит. вкус) – главная мера мастерства. Вот его краткая заповедь пианистам: «Играть пьесу в правильном темпе, как должно. Все ноты, форшлаги etc. с подобающим выражением и gusto, как написано, чтобы казалось, что тот, кто играет, сам ее и сочинил».
А вот ремарка Моцарта к Andante одной из сонат: «…оно полно экспрессии и должно быть сыграно точно – со вкусом и forte и piano там, где они стоят».
Создававшиеся на протяжении полутора десятков лет циклы клавирных сонат Моцарта принято по месту их сочинения или издания называть «мюнхенскими», «мангеймскими», «парижскими», «венскими». Сонаты в ту пору не считались подлинно концертным жанром: Моцарт чаще играл в академиях (так именовались открытые концерты) вариации и фантазии. Сонаты писались в первую очередь для домашнего музицирования и для многочисленных учеников, хотя сегодня они, разумеется, далеко выходят за рамки педагогического репертуара.
Сам Моцарт, правда, нередко называл свои сонаты трудными (только одну из них снабдил подзаголовком «Маленькая клавирная соната для начинающих», K. 545). Главную трудность он видел не в технике игры, а в ее выразительности. Знакомые всем, кто учился музыке с детских лет, сонаты – твердый камешек для исполнителей на концертной эстраде. Именно сочетание привлекательности с кажущейся легкостью изложения (при том, что Моцарт насыщает музыкальную ткань не только галантными украшениями, но и полифоническими «узорами») делает сонаты экзаменом на высшую доблесть для интерпретатора (напомним, virtus – мужественный, доблестный – латинский корень понятия «виртуоз»).
Композитор дарит нам минуты «возвышенного», как в пронзительной Сонате ля минор KV 310, навеянной болезнью и смертью любимой матери или, как в Сонате до минор KV 475, прорицающей «Патетическую сонату» Бетховена. К до-минорной сонате Моцарт присоединил позднее Фантазию до минор KV 475, обычно исполняемую в качестве «увертюры» к сонате.
Совсем иным, «земным», предстает Моцарт в Сонате Ля мажор KV 331, с ее волшебными вариациями на французскую песенку и финальным Rondo alla turca («Турецким маршем»), сделавшимся едва ли не шлягером.
Иосиф Райскин
| user_name | | Выход |
