Соната для скрипки и фортепиано – одно из немногих камерных сочинений Леоша Яначека, которому удалось уцелеть несмотря на беспримерную строгость композитора к самому себе. Еще в 1880 году Яначек написал две скрипичные сонаты, и обе они до нас не дошли. Над этой же сонатой композитор начал работать в 1914 году, но долго, вплоть до 1922 года, не выпускал ее из рук, внося все новые изменения. Неудивительно, ведь это одно из самых оригинальных, причудливых и очень личных произведений чешского мастера, который временами говорит здесь почти авангардным языком.
Наиболее традиционная часть сонаты – вторая, умиротворенная лирическая Баллада, неожиданно воспаряющая к экстатической кульминации. В напоминающей рапсодию первой части (Con moto), скерцо (Allegretto) и медленном финале (Adagio) причудливо сочетаются достойный импрессионистов колорит, романтическая страстность и фольклорные мотивы (Яначек был «полевым» фольклористом, собравшим тысячи народных мелодий). Музыка этих частей пронизана тревожными, нервными мотивами, звучащими то у скрипки, то у фортепиано – ведь замысел сонаты сложился в самом начале Первой мировой войны.
Вторая соната для скрипки и фортепиано завершена Эдвардом Григом в июле 1867 года, вскоре после свадьбы с кузиной Ниной, и посвящена скрипачу и композитору Йохану Свенсену. Григ обратился к скрипичной музыке в 1865 году, благодаря совместному музицированию с легендарным Уле Буллем. Тогда же у композитора появилась новая цель – найти норвежский национальный стиль. Уже во Второй скрипичной сонате он этой цели достиг.
Несмотря на избранную тональность соль минор, соната совершенно лишена драматизма, из минора музыка то и дело переходит в мажор. Эта безоблачная соната – настоящая норвежская идиллия. Обе быстрые части написаны в ритмах норвежского танца спрингара. Соната звучит свежо и прозрачно, национальные интонации поданы со всевозможным изяществом. Музыкальный материал в большой степени орнаментален – все три части насыщены легкими, воздушными арабесками, которые сперва появляются у скрипки, но очень скоро переходят и в фортепианную партию.
Людвиг ван Бетховен не раз писал сонаты специально для знаменитых скрипачей своего времени, но три сонаты соч. 30, возникшие весной 1802 года, адресованы скрипачу-любителю – Александру I. Вероятно, их посвящение императору могло состояться через русского посланника в Вене графа Разумовского.
Начало 1802 года было в жизни Бетховена временем расцвета, когда музыка рождалась в изобилии, но тогда же рушились надежды на улучшение слуха, и росло сознание обреченности: осенью того же года Бетховен напишет свое «Гейлигенштадтское завещание». Эта двойственность положения отразилась в музыке: в опусе 30 между двумя прекрасными мажорными сонатами помещена соната до минор, которую по аналогии с фортепианной сонатой Бетховена до минор можно было бы назвать «Патетической». Вместо обычных трех частей в ней четыре. Самая большая и весомая часть – вторая, возвышенное Adagio cantabile. Третья часть – скерцо в исконном значении этого слова («шутка»), где озорные ритмические фигуры сбивают с толку. Зато крайние части сонаты драматичны и беспокойны, а некоторые детали (марш в качестве побочной темы первой части и угрожающе рокочущие басы) намекают на то, что это музыка военного времени.
Анна Булычева |
