Сольный концерт Рэма Урасина (фортепиано)

Фредерика Шопена по праву называют «поэтом фортепиано», наибольшее число его произведений создано для этого инструмента. Шопен не писал ни симфоний, ни опер, ни ораторий… Но жалеть об этом не приходится, его фортепианная музыка – целая Вселенная.

Ноктюрны Шопен сочинял с юности – с 1829 года – и вплоть до самой смерти. К тому времени жанр уже имел долгую историю. Первоначально ноктюрнами назывались ночные службы в католической церкви, а в XVIII веке так стали именовать оркестровые сюиты, исполнявшиеся ночью – нечто в характере серенад. Именно таковы оркестровые ноктюрны Моцарта.
Заново открыл этот жанр в 1812 году ирландский музыкант Джон Фильд. У него ноктюрн превратился в салонную пьесу для фортепиано – и как раз тогда в театрах приобрели популярность ночные сцены при лунном освещении, то идиллические, то мрачные, «готические». Шопен, в свою очередь, превратил ноктюрн в своеобразные «песни без слов». В его ноктюрнах, начиная с самых первых опусов, имитируются различные вокальные жанры – ария, романс, даже хорал. От исполнителя требуется пение на рояле. Поскольку тогда достиг расцвета стиль bel canto, а Шопен был фанатичным поклонником оперы, мелодии его ноктюрнов обычно расцвечены виртуознейшими орнаментальными пассажами.

Написанная летом 1841 года Фантазия фа минор открывается строгим, мужественным маршем, который вскоре сметает поток темпераментной импровизации. Это сочинение – одно из самых эмоциональных и страстных у Шопена – словно манифест свободы романтического гения. Форма Фантазии на первый взгляд кажется абсолютно произвольной, однако в ней угадывается структура большой оперной сцены: марш, речитатив и хор.

До Шопена существовали разные традиции мазурки, этот танец мог быть как народным, так и салонным. Все эти оттенки отразились в его музыке, когда он в самом начале 1830-х годов, находясь в Вене, впервые обратился к мазуркам в поисках польского национального стиля. Но его пьесы отличает сложность, какой этот жанр раньше почти не знал, изощренность письма и эмоциональное богатство.

Экспромт – нечто возникшее внезапно, без подготовки. Такая пьеса вполне могла оказаться пустячком в дамском альбоме (экспромт соч.  51 посвящен графине Эстергази), но Экспромты Шопена – гениальные озарения художника, по счастью, не оставшиеся мимолетными импровизациями, а запечатленные на бумаге и очень тщательно отделанные. Бесполезно задаваться вопросом, почему безмятежно прекрасную, по-итальянски пластичную тему, звучащую то соло, то в дуэте, сменяет тоскливая и отчаянная мелодия в нижнем голосе – ведь это всего лишь экспромт.

Современникам Шопена были известны баллады поэтические и баллады вокальные, повествующие о роковых обстоятельствах или же их предвещающие. В эпоху романтизма эти баллады были в моде, но Шопен стал первым, кто стал называть так инструментальные произведения. Он был далек от того, чтобы копировать строфическую форму вокальных баллад, а создал взамен нечто концентрированное, близкое сонате. Считается, что его четыре баллады для фортепиано вдохновлены «Свитезянкой» Адама Мицкевича – историей русалки, погубившей юношу. Сам Шопен этого официально не подтверждал, однако почти все свои баллады он написал в ритме баркаролы, имитирующем безостановочное движение волн. Баллада соч.  52 принадлежит к числу поздних произведений композитора. Она возникла летом 1842 года, которое Шопен проводил в обществе художника Эжена Делакруа  – главы романтической школы в живописи.

Соната соч. 58 си минор – одно из последних сочинений Шопена. Она была написана летом 1844 года, когда композитор тяжело переживал смерть в Польше своего отца и утешился лишь с приездом любимой сестры Людвики.
Сонату отличает симфонический размах и вместе с тем строгость стиля. В ней не осталось следов прежде так любимых Шопеном салонных жанров, а романтическая фантазийность вводится в рамки классической формы. Это в высшей степени благородное, аристократичное сочинение с мужественным маршем в качестве главной темы первой части, вдохновленной итальянским бельканто побочной темой и финалом – тарантеллой, выросшей до грандиозных масштабов.

Анна Булычева