Клод Дебюсси
Прелюдия к «Послеполуденному отдыху Фавна»
Морис Равель
Болеро
Модест Мусоргский
«Картинки с выставки». Инструментовка Мориса Равеля
При поддержке | |
«Нам внятно все – и острый галльский смысл…»
А. Блок
На протяжении нескольких столетий французская культура является одной из важнейших составляющих русской культуры и особенно – петербургского стиля. «Именно Петербург, при застройке которого учитывался план города, начертанный французом Леблоном, город, украшенный "ожерельем" пригородных дворцов и усадеб наподобие Версаля, город, где Екатерина II принимала Дидро и где Пушкин открыл французским эпиграфом "энциклопедию русской жизни" – роман "Евгений Онегин", стал русским городом, наиболее глубоко и органично усвоившим галльский дух, наряду с тем, что в его облик и общую культурную атмосферу немало ценного внесли и другие европейские культуры». (Валерий Смирнов)
Начало активным контактам России и Франции в музыкальной сфере было положено в эпоху Петра I, когда французские танцы стали неотъемлемой частью придворных «ассамблей». При последующих русских правителях французская музыка получила еще большее распространение: в царствование Елизаветы в Петербурге открылась первая балетная школа, основатель которой, француз Ландэ, говорил, что образцовое исполнение французского менуэта можно увидеть, только приехав в Россию.
Екатерина Великая, бывшая большой поклонницей музыкального театра и даже выступившая в роли автора нескольких либретто, в 1762 году издала указ о выписке из Франции комической труппы, ставшей основой постоянно действующей в России французской оперы, местом пребывания которой явился доступный широкой аудитории петербургский Каменный театр. Настоящим оазисом французского музыкального театра стал так называемый «малый двор» великого князя Павла Петровича (будущего императора Павла I) и его супруги Марии Федоровны. Павел Петрович с отроческих лет любил французский театр, бывший для него эталоном вкусов. Во время заграничного путешествия инкогнито (под именем графа и графини Северных) великокняжеская чета познакомилась с французской оперой непосредственно в парижском театре и в дальнейшем неустанно следила за ее премьерами. В своих резиденциях в Павловске и Гатчине супруги регулярно устраивали музыкальные спектакли – для этих представлений были созданы три французские оперы русского композитора Бортнянского.
С конца XVIII века шарм французского l’esprit все более и более пленял русское общество. Увлекались французской литературой и языком, идеалами Великой французской революции, экономическими успехами Франции; достижениями в области образования, гастрономии, парфюмерии. В начале XIX века в Петербурге жили и творили знаменитые представители французской музыкальной культуры – композитор Буальдье и балетмейстер Дидло, восторженное упоминание о котором встречаем в пушкинском «Онегине». Среди приезжих французов было немало архитекторов, живописцев и музыкантов, создавших целые художественные династии. В их числе – семьи Бенуа, Петипа, а также семья Виллуанов, из которой вышел пианист А. И. Виллуан, учитель братьев Антона и Николая Рубинштейнов, основателей первых русских консерваторий в Петербурге и Москве.
Начиная с середины XIX века, русско‑французские музыкальные связи не только укрепляются, но и приобретают устойчивый двусторонний характер. Как известно, среди первых исполнителей музыки Глинки в Европе (и одним из немногих, кто провожал родоначальника русской музыкальной классики в последний путь) был французский композитор Мейербер, обратившийся в своем творчестве к русской теме в опере «Северная звезда» на сюжет о жизни молодого Петра I. В 1878 году Н. Рубинштейн дает четыре русских симфонических концерта в Париже, и вскоре Кюи публикует во французской столице книгу «La musique en Russie», где освещает принципы композиторов «Новой русской школы», к творчеству которых во Франции уже существовал большой интерес, – так, Сен‑Санс вывез из поездки в Россию клавир «Бориса Годунова», а музыковед Бурго‑Дюкудре призывал французских композиторов изучать фольклор, как это делали русские композиторы, ставя в пример Римского‑Корсакова и Балакирева.
С конца 1890‑х годов в недрах русского художественного объединения «Мир искусства» зрела идея «культурной экспансии» в Европу, в Париж, с целью показа достижений русского искусства. Эту идею, принадлежавшую А. Бенуа, осуществлял Сергей Дягилев. Дягилевские «Русские сезоны» явились кульминацией русско‑французских взаимодействий в сфере искусства, став целой эпохой в истории культуры Франции ХХ века. Фактическим началом их были «Исторические русские концерты» (1907) с участием Римского‑Корсакова, Глазунова, Рахманинова, Шаляпина, целью которых было создание широкой панорамы истории русской музыкальной школы. В них прозвучали сочинения Глинки, Мусоргского, Бородина, Римского‑Корсакова, Балакирева, Чайковского, Кюи, Глазунова, Скрябина, Рахманинова. В 1908 году демонстрацию достижений композиторов России продолжили гастроли русской оперы, их открыла вызвавшая фурор постановка «Бориса Годунова» с Шаляпиным в заглавной роли. С 1909 года начались спектакли русского балета – были показаны «Павильон Армиды» Николая Черепнина (вместе со своим сыном, композитором Александром Черепниным, эмигрировавшим во Францию в 1921 году), «Половецкие пляски» Бородина и «Клеопатра» на музыку «Египетских ночей» Аренского. Русский балет поразил Париж художественно‑декоративным обликом спектаклей (Бенуа, Головин, Бакст), блистательными артистическими силами (Павлова, Карсавина, Нижинский), новаторскими принципами хореографии (Фокин). Настоящую революцию в мире музыки произвела «Весна священная» Стравинского, ознаменовавшая наступление новой эры музыкального искусства. Помимо заказов балетной музыки русским композиторам – Лядову, Прокофьеву (жившему и творившему во Франции свыше 10 лет), Дягилев привлекает к сотрудничеству видных французских музыкантов Дебюсси, Равеля, Шмитта, Пуленка и др. Так «Русские сезоны» не только дали интенсивный толчок развитию французской постановочной и хореографической культуры, но и возродили у композиторов Франции вкус к балету.
Главными русскими кумирами во французской музыкальной среде были Римский‑Корсаков, Мусоргский и Стравинский (переехавший во Францию и в 1934 году принявший французское гражданство). Римский‑Корсаков, безусловно, импонировал французским композиторам, традиционно уделявшим значительное внимание оркестру, мастерством своего инструментального письма, тонким претворением восточной темы – оркестровый стиль равелевской «Шехеразады» (1903) отмечен несомненным воздействием одноименного шедевра Римского‑Корсакова. Почитателями Мусоргского, начиная с Сен‑Санса и Дебюсси, были многие выдающиеся представители музыкального искусства Франции. Особенно глубоким ценителем его гения был Морис Равель, внимательно изучавший «Женитьбу» («единственный прообраз» равелевской оперы «Испанский час»), песни, «Детскую» Мусоргского, которые оказали большое влияние на его камерно‑вокальное творчество. Накануне I мировой войны Равель вместе со Стравинским работал над инструментовкой «Хованщины», а в 1922 году осуществил оркестровую версию «Картинок с выставки», конгениальную фортепианному оригиналу Мусоргского.
Имя великого русского композитора начертал в посвящении к своей опере «Диалоги кармелиток» Франсис Пуленк, считавший себя (подобно своим французским товарищам‑композиторам группы «Шесть») также «духовным сыном» Стравинского и состоявший в дружбе с Прокофьевым.
Красной нитью проходит «русская линия» в жизни и творчестве крупнейшего французского композитора ХХ века Оливье Мессиана, включившего в список своих музыкальных мэтров Римского‑Корсакова (пантеистическое восприятие природы), Мусоргского (мелодия) и Стравинского (ритм). Блестящие разборы «Шехеразады», «Бориса Годунова», «Весны священной», «Свадебки» неизменно присутствовали в курсах анализа – «курсах суперкомпозиции», как называли их ученики Мессиана, будущие лидеры музыкального авангарда Булез, Штокгаузен, Ксенакис, Мюрай, – которые композитор вел сначала частным образом, а затем и в Парижской консерватории. Мессиан высоко ценил и нередко анализировал в своем классе творчество русских композиторов‑эмигрантов скрябинского направления – Николая Обухова и Ивана Вышнеградского (в 1945 году он даже организовал концерт из их произведений с участием своих студентов). Теплые отношения сложились у Мессиана с Эдисоном Денисовым, чье творчество, получившее большую известность и востребованность во Франции, он приветствовал одним из первых.
Надежда Кулыгина