«Одиссея пепла и страсти»

28 мая премьерой «Троянцев» откроется XXII Музыкальный фестиваль «Звезды белых ночей». Режиссер-постановщик Яннис Коккос об опере Берлиоза и своем спектакле.

«Троянцы» – творение эпическое и интимное, монументальное и ментальное. Особую трогательность придает этой опере Берлиоза та настойчивость, с которой композитор стремится передать потрясение от чтения «Энеиды», испытанное им в детстве и запомнившееся на всю жизнь. Над большей частью этого произведения довлеет нечто подобное тому, что Фрейд определял как «первичная сцена».
В двух частях дилогии – «Взятие Трои» и «Троянцы в Карфагене» – симметрично представлены судьбы двух городов и двух женщин. Троя и Карфаген обречены на гибель – так же как Кассандра и Дидона, которые эти города олицетворяют. Троя гибнет прямо на глазах у зрителей, Карфаген будет уничтожен позднее, но его печальная участь предрешена.
И Кассандра, и Дидона умирают на сцене: первая, как бессильная свидетельница катастрофы, постигшей ее родину, одинокая среди своих, непонятая ими, вторая – в отчаянии от предательства любимого.
Несмотря на фактическое сходство, части дилогии радикально отличаются друг от друга, хотя их миры иногда пересекаются – например, в финале второй части, когда в Карфагене появляются призраки троянцев, погибших при взятии Трои.
«Взятие Трои» представлено, как и в эпопее Вергилия, посредством рассказа о нем Энея царице Карфагена: это некие «вспышки памяти», связанные с событиями и людьми, блужданием по запутанному городу, присутствием сверхъестественных сил…
Город – это вневременной архитектурный лабиринт, тюрьма для заключенных в нем осажденных троянцев. Иногда на открытой сцене возникают фрагменты разрушенного квартала, останки человеческих тел, фантомы… Кассандра, Андромаха и другие троянские женщины, выбравшие смерть, – трагические фигуры столь знакомого нам конвульсирующего мира.
Сострадание, испытываемое композитором, не исключало жестокой ясности его взгляда на ослепление народов, не верящих в неизбежность катастрофы.
В «Троянцах в Карфагене» свет и краски Средиземноморья захватывают пространство: знойные южные пейзажи прогоняют прочь ориентальные воспоминания. Фовистский колорит Матисса сменяет академизм Жерома и экзотику Верне.
Контраст между древней Троей, вобравшей в себя многовековую память времен, и недавно основанным Карфагеном очень резок. Троя предстает городом сумрачным и смертоносным, Карфаген – светлым и чистым. В Карфагене царит природа: леса, солнечные закаты, морской бриз, грозы, летние ночи, обволакивающие и наполненные жизнью… В центре всего этого – двое влюбленных, Дидона и Эней. История их любви проходит все этапы, разворачиваясь между двух полюсов – от экстаза к разрыву, предательству, смерти.
Мечта об Италии, воплощающая желание соединить прошлое с будущим, – единственное, чем по-настоящему одержим Эней. Это уникальный персонаж, живой и человечный, который присутствует в «Троянцах» от начала до конца действия. Эней – узник собственной судьбы, как все античные герои, и он осознает это при встрече с Дидоной – своим женским двойником.
Именно судьба (или рок) является главным действующим лицом «Троянцев» – в романтическом и в античном смысле этого слова.