«Послеполуденный отдых фавна» Клода Дебюсси носит подзаголовок «Прелюдия к эклоге Малларме». Эклога – в античной, а затем в европейской поэзии – стихотворение на тему о пастушеской жизни, близкое к идиллии и пасторали. Первоначально эклога Стефана Малларме предназначалась самим поэтом для декламации, которую должны были иллюстрировать танцы, то есть это была попытка возобновить античную традицию, когда авлетист (исполнитель на авлосе – античной двуствольной флейте), играя, одновременно танцевал или, по крайней мере, делал телодвижения в такт музыке. Дебюсси, по-видимому, искал в поэзии Малларме ту гармонию, тот синкретизм (то есть соединение искусств), которые были утеряны со времен античности. Но искал Дебюсси в поэзии и другое: он всегда подчеркивал невозможность передать словами ощущения, рождаемые музыкой, тайну, которая, по словам Дебюсси, окутывает подлинно музыкальное создание. А это уже непосредственно перекликается с эстетикой, с литературными принципами Малларме. Для Малларме было важно, в первую очередь, общее впечатление, рождаемое его поэзией – отсюда близость к живописи импрессионизма. Но сам Малларме признал, что музыка Дебюсси гораздо точнее передает его стихи. Вот что он сказал композитору, когда тот проиграл ему на фортепиано (заметьте, на фортепиано, то есть в отсутствие изумительных оркестровых тембров!) свой «Прелюд»: «Я не ожидал чего-либо подобного! Эта музыка продолжает эмоцию моего стихотворения и украшает его более страстно, чем это могли бы сделать краски». В 1912 году Вацлав Нижинский поставил для труппы Дягилевского русского балета «Послеполуденный отдых фавна», в котором исполнил главную роль. Дебюсси посчастливилось видеть этот спектакль.
Иосиф Райскин
Анри Дютийё стал знаковой фигурой европейской музыки, пройдя через длительный поиск собственного стиля и избежав соблазна примкнуть к какому-либо из современных ему музыкальных направлений. Он испытал и преодолел влияние «дебюссистских соблазнов», додекафонной техники и авангардистских поисков. Не желая подчиняться предустановленным художественным канонам, Дютийё видит смысл творчества в том, чтобы каждый раз находить идею музыкальной композиции в точке, где соединяется «любопытство ко всему редкому и тенденция вносить свои мысли в строгий определенный план».
Концерт для виолончели с оркестром «Целый мир вдали» – одно из многочисленных произведений посвященных Мстиславу Ростроповичу. Идею заказать Дютийё концерт подсказал виолончелисту дирижер Игорь Маркевич, впервые исполнивший в СССР симфонию № 1 Дютийё. Концерт сочинялся в 1967–1970 годах и в 1970 году прозвучал на фестивале в Экс-ан-Провансе, в исполнении Ростроповича и Парижского оркестра под управлением Сержа Бодо. Партия виолончели отредактирована Ростроповичем и опубликована с его аппликатурой. Концерт состоит из пяти частей, каждой из которых предпослана цитата из «Цветов зла» Шарля Бодлера. Однако, по словам Дютийё, «сочинение нельзя считать музыкальными иллюстрациями» – строки Бодлера дают лишь начальный импульс мысли композитора. Музыка полна импрессионистских звучаний, неуловимые и расплывчатые образы сменяют друг друга, погружая слушателя в необычно зловещую атмосферу.
Концерт для скрипки с оркестром «Древо сновидений» (1983-1985), как и другие симфонические произведения Дютийё, – поток сознания, запечатленный в звуках; не случайно исследователи обнаруживают связи музыкального мышления Дютийё с поэтикой Марселя Пруста и его представлением о памяти как о резервуаре воспоминаний из прошлого и предчувствий будущего. Четыре части цикла соединены тремя интерлюдиями. Так композитор достигает непрерывности в течении музыкальных образов концерта – по его мнению паузы между частями разрушают «околдовывающую силу музыки».
Марина Иовлева
В своей шестой опере «Лоэнгрин» (1845-1848) Вагнер впервые отказался от развернутой увертюры, сочинив небольшое вступление. Музыка рисует нисхождение святого Грааля на землю: «Восторженному взгляду, исполненному жажды возвышенной, неземной любви, представляется сначала, будто прозрачнейший голубой эфир небес облекается в едва уловимые, но в то же время с волшебной силой приковывающие взор, чарующие образы. В бесконечно нежных, тонких линиях вырисовываются – постепенно все явственнее – очертания сонма ангелов, свершающих священнодействие, сопровождающих святой сосуд и неслышно спускающихся со светлых высот на землю...» (из аннотации композитора к концерту 1853 года). Основная тема исполняется скрипками в очень высоком регистре, а хор флейт и гобоев овивает ее тонкой паутиной мерцающего звука. Мелодия развертывается на одном дыхании и никак не может закончиться: каждый каданс переводится в повтор. Постепенно звучание становится более массивным, а после кульминации вновь возвращается сверкающее звучание скрипок: на мгновение появившись на земле, Грааль вновь скрывается в небесной дали.
Екатерина Юсупова
Концерт для скрипки и виолончели с оркестром ля минор Иоганнеса Брамса (1887) сочинен для скрипача Йозефа Иоахима и виолончелиста Роберта Хаусмана. Глядя в ноты, трудно отделаться от мысли, будто сольные партии скрипки и виолончели – это две руки пианиста, настолько похожа фактура. Венгерская тема финала, возможно, напоминает о том, что Иоахим родился в Венгрии.
Во второй части скрипка и виолончель вместе исполняют песенную тему, но – с небольшими несовпадениями, поскольку каждый из солистов вносит собственные экспрессивные детали. Музыка всего концерта наполнена красивыми мелодиями. Как у Баха, мелодию ведет каждый из голосов – их больше, чем удается уловить слухом за один раз, а значит, эту музыку можно слушать бесконечно. Ритм столь же сложен, сильная доля часто ускользает. Не менее трех тем первой части «сконструированы» из интонаций главной темы. В финале концерта они вновь возвращаются. Взаимосвязь всех тем – признак совершенства композиции. В 1860 году Брамс и Иоахим составили манифест против программной музыки. То был единственный раз, когда композитор выступил с заявлением в печати. Позднее он выносил на суд публики только музыку, и его последнее сочинение для оркестра – Двойной концерт – лучший аргумент в защиту «чистой», то есть не отягощенной внемузыкальными сюжетами музыки.
Анна Булычёва
