Мессиан. Прокофьев

Четыре симфонические медитации «Вознесение» (1932–1933) принадлежат к числу первых произведений Оливье Мессиана для оркестра. Состав инструментов еще романтический, без рояля и синтезаторов, но тембры уже по-мессиановски ярки – будто витражи собора в солнечный день. Звучание оркестра в «Вознесении» максимально приближено к органному (в 1934 году Мессиан переработал произведение для органа соло, написав новую третью часть). В то время композитор еще не увлекся восточной философией, и слово «медитация» у него не связано с буддийской практикой, означая размышление, мысленное созерцание.
Каждая часть произведения, посвященного празднику Вознесения Господня, снабжена развернутым названием и эпиграфом. Первая часть, в которой заняты только духовые инструменты, имитирующие звучание органа, названа «Величие Христа, молящего Отца прославить Его», с эпиграфом «Отче! Пришел час: прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя» (Молитва Христа за оставляемых учеников). Часть вторая – «Светлая Аллилуйя души, алчущей Небес», с эпиграфом «Боже… молим Тебя, соделай, чтобы… мы удостоились жить с Ним на небесах» (месса на Вознесение). Третья часть, написанная в жанре скерцо, – «Хвалите Его со звуком трубным, хвалите Его на кимвалах звонких», с эпиграфом «Восплещите руками, все народы, воскликните Богу гласом радости» (46-й псалом). Последняя часть, исполняемая «хором» струнных – «Молитва Христа, восходящего к своему Отцу», с эпиграфом из молитвы за оставляемых учеников: «Отче… я открыл имя Твое человекам… Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду».

Второй концерт для скрипки с оркестром написан Сергеем Прокофьевым для французского скрипача Робера Соэтана, который прожил ровно 100 лет и 88 из них концертировал. Прокофьев вспоминал в «Автобиографии»: «Писался концерт в самых разных странах, отражая тем мою кочевую концертную жизнь: главная партия первой части написана в Париже, первая тема второй части – в Воронеже, инструментовка закончена в Баку, первое исполнение состоялось в декабре 1935 года в Мадриде». Композитор и скрипач вместе объездили с гастролями немало стран, включая Португалию, Марокко, Алжир и Тунис.
Кочевая жизнь не сказалась на цельности музыкальной композиции. Концерт написан в новом тогда для Прокофьева неоклассическом стиле, с явно выраженным стремлением к простоте и ясности. Оркестровка прозрачна, даже аскетична: первая часть открывается мелодией скрипки, лишенной всякого аккомпанемента. Романтическая вторая часть напоминает волшебные балетные Adagio Прокофьева. Виртуозный финал отличается энергией и юмором: в коде соло скрипки сопровождают… контрабасы и большой барабан. В конце этой части Прокофьев ввел кастаньеты – вероятно, подумав о приближавшейся мадридской премьере.
Анна Булычева

Через три года после отъезда за границу (в гастрольное турне, которое продлилось ни много, ни мало пятнадцать лет) тридцатилетний Сергей Прокофьев реализовал свой давнишний замысел – написать «очень пассажистый» фортепианный концерт, ставший его третьим произведением в этом жанре. Получив «отвратительную», по словам самого автора, оценку американской прессы, концерт, тем не менее, очень скоро стал одним в известнейших сочинений Прокофьева и коронным номером его многих концертных выступлений. Возможно, причина огромной популярности именно Третьего фортепианного концерта (1917–1921), кроется в том, что произведение было написано на пике творческого пути и совместило в себе «еще не остывший пыл юношеского темперамента... с наступающей зрелостью и мудростью» (Борис Асафьев). Стремительный поток проносящихся перед слушателем контрастных тем – напористых и задорных, искрящихся энергией и озорством, сочных и выпуклых до осязаемости – образует классически стройную композицию в трех идеально выстроенных по форме частей. Сторонник «новой простоты» в музыке, Прокофьев умудряется изложить все свои музыкальные выдумки с невероятным изяществом и лаконизмом: в концерте нет длиннот, общих мест, предсказуемых повторов, каждая музыкальная мысль словно помечена знаком Nota bene и заставляет с неустанным интересом внимать поворотам неисчерпаемой фантазии композитора.
Марина Иовлева