Санкт-Петербург, Концертный зал

Затмение

oпера в двух действиях (концертное исполнение)
Исполняется на русском и французском языке (сопровождается синхронными титрами на русском и английском языках)


МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА

Музыка и либретто Александра Раскатова


ИСПОЛНИТЕЛИ:
В главных партиях:
Сергей Муравьёв-Апостол – Сергей Романов
Матвей Муравьёв-Апостол – Артем Мелихов
Николай I – Артем Крутько
Императрица – Лариса Юдина
Луиза – Екатерина Сергеева
Катя – Пелагея Куренная

Cимфонический оркестр Мариинского театра
Дирижер – Валерий Гергиев

О концерте

Александр Раскатов рассказывает о своей новой опере

О замысле
В 2011 году ко мне по рекомендации Валерия Гергиева обратился Кристофер Муравьёв-Апостол, дальний потомок Сергея Муравьёва-Апостола – одного из пяти казненных декабристов – с просьбой написать оперу о событиях того времени. Опера создавалась с расчетом на исполнение силами Мариинского театра под управлением Валерия Абисаловича. Кристофер выступил в роли мецената, пожелавшего получить произведение, через которое осталась бы память о тех событиях для его семьи, его детей. Опера посвящена семье Муравьёвых-Апостолов и Валерию Гергиеву.

О либретто
Составить либретто было столь же трудно, как и писать музыку. Работа над текстом заняла почти год. «От Парижа до Читы» – такой подзаголовок я хотел дать опере. Действие начинается в Париже, заканчивается в месте ссылки декабристов; сюжет захватывает и Петербург, и Южное общество, и Малороссию, и Полтаву... Из этого можно при желании сделать тетралогию. Поэтому стоял вопрос отбора материала: в одной опере не отобразить всего, что тогда происходило. Я не опирался на какой-либо единый источник, в моем распоряжении были многие исторические документы: например, в Лозанне, в архивном фонде семьи Муравьёвых-Апостолов, есть оригинал письма, которое Сергей отправил отцу после оглашения приговора. Изучая бумаги, которые давал мне Кристофер, я решил не писать историю от себя, но создать нечто вроде калейдоскопа, в котором будут переплетаться строки писем, дневников, воспоминаний современников... Много созвучного нашлось в русской литературе: для второго, «сибирского» акта я использовал фрагменты из «Записок из мертвого дома» Достоевского; идеально подошли к сценической ситуации отрывки из «Идиота», «Братьев Карамазовых». Иногда ключевыми оказывались всего две-три фразы. Есть небольшие стихи Пушкина и Баратынского, фрагменты из «Учителя фехтования» Дюма, других французских авторов – на языке оригинала. Но главное, конечно, – тексты Велимира Хлебникова, без которого составить либретто вряд ли получилось бы. Написанное им о революции 1917 года и ее предвестиях, все эти предгрозовые ощущения, – этот материал очень хорошо лег на историю 1825–826 годов.

О голосах
Персонажи оперы часто поют в экстремальных, крайних регистрах. Это позволяет создать наибольшее драматическое напряжение. Основа оперы – все же драма. Я не открываю ничего нового: еще Моцарт в опере Cosi fan tutte писал сопрановые партии с огромными скачками – сопоставлениями крайних регистров. Если такое было возможно в XVIII веке, то по прошествии двухсот с лишним лет возможности голоса только увеличились. Я пытаюсь подчеркнуть конкретность музыкальной ситуации, определенный аффект, и ничего головоломного, лишь бы создать трудности, не пишу. Когда Императрица поет в высочайшем регистре слова «последним судьей выбирайте зверя» – это жуткая фраза, и спеть ее нейтрально невозможно, потому я позволил себе такие вольности. Не хочу сказать, что избегаю среднего регистра, но экстремальность играет на руку музыкальной драме. В этом смысле в опере нет «вторых ролей».

Возрастная категория 6+

Любое использование либо копирование материалов сайта, элементов дизайна и оформления запрещено без разрешения правообладателя.
user_nameВыход