Санкт-Петербург, Концертный зал

Марафон Прокофьева


К 125-летию С.C. Прокофьева

В ПРОГРАММЕ:
Сергей Прокофьев

«Сарказмы», пять пьес для фортепиано
Исполняет Сергей Бабаян (фортепиано)

Соната № 6 ля мажор, соч. 82
Исполняет Алексей Мельников (фортепиано)

Соната №7 cи-бемоль мажор, соч. 83
Исполняет Денис Мацуев (фортепиано)

Соната № 8 си-бемоль мажор, соч. 84
Исполняет Сергей Редькин (фортепиано)

Соната № 9 до мажор, соч. 103
Исполняет Андрей Коробейников (фортепиано)

О концерте

«Сарказмы» (первоначально – «Саркастические пьесы») – пять острохарактерных пьес для фортепиано, созданных Сергеем Прокофьевым в 1912–1914 годах. Сарказм – это насмешка, обычно язвительная, иногда жестокая, по выражению Прокофьева – «сильная эмоция». Эпатирующее для того времени название и необычно остро звучащая музыка цикла вызвали бурную реакцию и у публики, и у критиков. Многие услышали в «Сарказмах» издевку над всеми традициями и законами музыки, «сплошное попрание всех законов эстетического вкуса». Между тем, сам композитор, действительно, искавший в эти годы новый музыкальный язык, раскрывал содержание цикла иначе. В программе к пятой пьесе он писал: «Иногда мы зло смеемся над кем-нибудь или чем-нибудь, но когда всматриваемся, видим, как жалко и несчастно осмеянное нами; тогда нам становится не по себе, смех звучит в ушах, но теперь он смеется уже над нами». До сих пор «Сарказмы» вызывают самые разнообразные, порой полярные образные ассоциации, то же самое можно сказать и об исполнительских интерпретациях. Причина – в самой прокофьевской музыке, за столетие нисколько не потерявшей свежести и остроты, способности вызвать мгновенную реакцию у слушателя.
Владимир Горячих

Обратившись после долгого перерыва к жанру фортепианной сонаты, Сергей Прокофьев в начале 1940-х годов создал три сочинения в этом жанре, которые принято объединять в «военный» цикл.

Триаду открывает Шестая соната. Своеобразный «девиз» первой части и всей сонаты – напряженный начальный мотив главной темы. В побочной теме на время наступает просветление, но далее и она погружается в атмосферу конфликта. Разработка насыщена острыми диссонирующими аккордами, часть из них композитор предписывает исполнять, ударяя кулаком по клавишам. Крайние разделы второй части проникнуты грациозной танцевальностью, а в музыке среднего раздела чувствуется скрытое напряжение. Третья часть – медленный вальс, напоминающий о лирических темах прокофьевских балетов. Экспозицию финала пронизывает стремительное токкатное движение. В медленном среднем эпизоде вновь звучит мотив-«девиз» из первой части, в который проникают вопросительные интонации. В репризе и коде возвращается начальное движение и мотив вновь обретает агрессивный характер, утверждаясь в настойчивых повторениях.

В сфере настроений Седьмой сонаты нашли отражение впечатления от первых месяцев войны. Беспокойный характер главной темы первой части подчеркнут быстрым, но неровным движением и резкими аккордовыми ударами. Это настроение сохраняется и в побочной партии, хотя она выдержана в более спокойном духе и умеренном темпе. В разработке происходит стихийное нарастание напряжения – главная тема звучит еще более диссонантно и резко, а побочная трансформируется и приобретает зловещий характер. Короткая кода будто обрывается на полуслове. Контрастом к первой части звучит размеренная основная тема второй. Лирическое настроение нарушается в тревожном среднем разделе, кульминация которого – эпизод с колокольными звучаниями перед переходом к репризе. Финал сонаты написан в несимметричном размере 7/8. Стремительное «вечное движение» вкупе с острыми, диссонантными гармониями напоминает о ранних, «варварских» опытах Прокофьева в фортепианной музыке.

Восьмая соната – самая продолжительная среди сочинений композитора в этом жанре. Она заметно отличается по настроению от предшествующих ей: наряду с виртуозной фортепианной техникой, важную роль здесь играет лирика. В первый и единственный раз Прокофьев начинает сонату в медленном темпе. Тема, звучащая в начале первой части, заимствована Прокофьевым из музыки к незаконченному фильму «Пиковая дама». В разработке доминирует быстрое, беспокойное движение, а темы экспозиции приобретают зловещий характер. Нарастание напряжения ведет к кульминации, за которой следует возвращение начального темпа и основных тем. Небольшая по объему вторая часть играет роль интермедии. Музыка этой части связана с еще одним нереализованным пушкинским замыслом: в ее основе – мелодия из музыки к спектаклю «Евгений Онегин» Камерного театра Александра Таирова, который так и не был поставлен. Первая тема финала напоминает о ранних фортепианных сочинениях Прокофьева, исполненных юношеского задора. Обширный эпизод в середине финала начинается как блестящий вальс, но вскоре превращается в инфернальную пляску. Ее прерывает появление второй темы в высоком регистре на pianissimo. Ликующие, радостные настроения восстанавливаются в репризе и коде.
Владимир Хавров

Девятая фортепианная соната написана Сергеем Прокофьевым в 1947 году для знаменитого пианиста Святослава Рихтера и ему же посвящена. Рихтер не сразу оценил неброскую красоту музыки сонаты, но позднее говорил: «Чем больше ее слышишь, тем большее ее любишь и поддаешься ее притяжению». В Девятой сонате Прокофьев выступает в роли рассказчика истории, воспринимаемой слушателем не в сюжетных подробностях (так как объявленной автором программы нет), а в чередовании контрастных эпизодов – то спокойных, то насыщенных яркими событиями. Лишь однажды, в конце первой части размеренное повествование словно дает сбой, и на короткий миг воцаряется хаос: громкие гаммообразные пассажи «перебиваются» резко диссонирующими аккордами. Но в последний момент порядок восстанавливается и история (точнее, ее первая глава) получает свое завершение. Вторая часть сопровождается авторской ремаркой strepitoso, то есть «шумно, громко». Действительно, пассажи – шумные «возмутители спокойствия», уже знакомые по концовке первой части, вносят немало юмора и остроты в повествование. Но и вторая глава завершается тихой умиротворяющей концовкой. На том же контрастном чередовании лирической и скерцозной музыки построена третья часть, открывающаяся темой в характере медленного благородного танца. История словно проходит еще один круг и вновь приходит к тихому окончанию. В финале сонаты накопленная энергия, скерцозно-игровая стихия прорывают все преграды и, казалось бы, начинают безраздельно господствовать. Но вот парадокс: последнее слово остается все же за их антиподом – негромкой лирикой, словно заходящее солнце, освещающей своими лучами последние звучащие мгновения сонаты. После ее окончания покой, умиротворение, свет надолго остаются со слушателем…
Владимир Горячих

Возрастная категория 6+

Любое использование либо копирование материалов сайта, элементов дизайна и оформления запрещено без разрешения правообладателя.
user_nameВыход