Лядов. Рахманинов. Губайдулина. Барток

Программа «народного сказания» для оркестра «Кикимора» (1909) найдена Анатолием Константиновичем Лядовым на страницах «Сказаний русского народа» И.П. Сахарова. Пьеса напоминает изящный «постскриптум» к сказочным операм Римского-Корсакова. Это замечательный образец музыкального модерна (хотя крошечный эпизод с челестой явно навеян «Маршем Черномора» из «Руслана и Людмилы» Глинки). «Кикимора» посвящена композитору Николаю Черепнину, участнику «Мира искусства».
В первой, медленной, части «Кикиморы» звучит тема, близкая «Колыбельной» из «Восьми русских народных песен для оркестра» Лядова. Она несколькими штрихами обозначает время и место действия: ночь, деревенская изба. Оркестровка также «ночная»: струнные и медные духовые играют с сурдинами. Вторая часть пьесы – скерцо в темпе presto, рисующее проделки Кикиморы. От знаменитого фантастического скерцо Поля Дюка «Ученик чародея» (1897) «Кикимору» отличают фирменные лядовские черты: лаконизм, филигранная отделка деталей, яркая национальная характерность и легкая, буквально «тающая во рту» оркестровка.
Анна Булычева

Третий фортепианный концерт создан Сергеем Рахманиновым в годы, когда талант его окончательно высвободился из пут сомнений, самоограничений и внешних препятствий, полностью созрел и окреп. Начиная со Второго концерта (1901), новые яркие сочинения, часто не одно, а сразу несколько, появлялись каждый год. Такой феноменальной творческой активности не мешала даже интенсивная концертная и дирижерская деятельность Рахманинова. Третий концерт сочинен композитором летом 1909 года, в возрасте 36 лет. в его музыке отчетливо слышится не только зрелость мастера, но и какой-то новый размах, широта, свобода…
Премьера концерта состоялась во время американских гастролей 28 и 30 ноября 1909 года в Нью-Йорке. Русская премьера в исполнении автора прошла в Москве, 4 апреля 1910 года. Концерт посвящен выдающемуся польскому пианисту Иосифу Гофману, с которым Рахманинов встречался во время его гастролей в России (позднее их знакомство продолжилось в США). Свое отношение к композитору Гофман ярче всего выразил в этой проникновенной эпитафии:
Рахманинов был создан из стали и золота:
Сталь в его руках, золото – в сердце.
Не могу без слез думать о нем.
Я не только преклонялся перед великим артистом,
Но любил в нем человека.
Третий концерт – одно из самых «русских» произведений композитора. Его часто называют «концертом-песней», «поэмой о родине». Музыкальное повествование, драматическое, с трагическими эпизодами, всегда лирически окрашенное, можно уподобить «борьбе света и тени». «Завоевание света» в финале – подлинный гимн радости, особенно резонансно прозвучавший в атмосфере России конца 1900-х годов. Загадкой и во многом предвестием будущего (не только «развязки» концерта, но и поздних сочинений композитора) звучит средняя часть, интермеццо – сфера личного, музыка, в которой причудливо сплелись настоящее и воспоминания о прошлом.
Владимир Горячих

София Асгатовна Губайдулина, недавно отметившая 80-летие, сохраняет глубокую веру в мистическое предназначение музыки. «Для меня, – говорит она, – музыкальная форма есть дух... в ней происходит преображение музыкальной материи в символ».
Губайдулина увлекается экзотическими инструментами – русскими, кавказскими, азиатскими, африканскими... Среди них и баян, для которого композитор написала целый ряд произведений.
Fachwerk (2009) – Концерт для баяна, ударных и струнного оркестра – посвящен известному норвежскому аккордеонисту Гейру Драугсволу. Fachwerk в переводе с немецкого означает несущую конструкцию (ферму), сделанную из дерева, металла или других материалов (например, ферму моста или башни). Для Софии Губайдулиной этот термин полон двоякого смысла. С одной стороны, он зримо олицетворяет мастерство, необходимое для создания композиции совершенной архитектуры и формы. С другой стороны, несет в себе собственно эстетические функции. Не случайно фермы и другие кострукционные детали придают особый колорит и живописный вид шедеврам архитектуры – от средневековых замков и соборов до Эйфелевой башни.
Композитор применяет ударные с изысканной тонкостью, создавая красочную основу, ритмический каркас для струнных. Столь же мастерски использованы колористические и динамические ресурсы баяна. Он выступает скорее не как солирующий голос, а как один из инструментов оркестра. Художественное целое рождается в сочетании чисто звукового обаяния и совершенства избранной формы.
Иосиф Раискин

Балет Белы Бартока «Чудесный мандарин» (1919) написан на шокирующее либретто Менхерта Лендьела, персонажи которого – девушка легкого поведения и трое бродяг-грабителей. Главного же героя – китайского мандарина – правильнее было бы назвать не чудесным, а заколдованным или завороженным страстью. Грабители пытаются задушить его, зарезать, повесить, но жизнь не покидает мандарина, пока девушка, наконец, его не целует. Вероятно, в сюжете как-то отразились потрясшие Европу некоторые подробности убийства Распутина. В наше время на музыкальной сцене и более жестокие события не редкость, однако на протяжении века балетмейстеры, ставившие «Чудесный мандарин», предпочитали каждый раз сочинять новое либретто.
Барток не раз перерабатывал произведение. в частности, сделав лишь несколько купюр, он превратил его в симфоническую сюиту, которая часто исполняется. Это очень экспрессивная музыка. Барток щедр на радикальные средства, вплоть до глиссандо литавр, которые призваны утяжелить звучность и создать мрачную атмосферу. Но есть и совершенно иные страницы, выписанные тонко, в духе импрессионизма, а Геннадий Николаевич Рождественский ценит сюиту за «глубокий лиризм» и «совершенно волшебные вальсы».
Анна Булычева