|
Итальянский композитор и пианист Ферруччо Бузони был очень плодовит, пробовал силы в различных стилях от неоклассицизма до авангарда, но сегодня из его более чем обширного наследия наиболее востребованными остаются обработки клавирных произведений Иоганна Себастьяна Баха.
Творчество Баха интересовало Бузони всю жизнь – как композитора, пробовавшего силы в полифонической технике, как исследователя и, конечно, как концертирующего пианиста. Бузони принадлежат слова: «Исполнение произведения уже есть его транскрипция». Чью бы музыку он ни играл (Баха, Моцарта, Листа или Мендельсона), интерпретация всегда оказывалась очень индивидуальной. Множество таких спонтанно сымпровизированных транскрипций остались незаписанными и канули в Лету, однако баховских обработок сохранилось немало. Среди них хорал Nun komm der Heiden Heiland («Ныне грядет Спаситель язычникам»). Бах неоднократно обращался к этому хоралу Мартина Лютера, использовав его в трех церковных кантатах и пяти различных органных прелюдиях. Фортепианная транскрипция Бузони, вероятно, входит в число его десяти обработок хоральных прелюдий, выполненных в 1907–1909 годах.
Шесть Английских сюит появились на свет не позднее 1720 года, среди великого множества инструментальных произведений, написанных Бахом во время службы в Кётене. С тех пор они неизменно служили Баху в качестве педагогического материала – для наставления учеников в игре на клавире и особенно в композиции. В отличие от написанных впоследствии Французских сюит и партит, в Английских сюитах демонстрация мастерства носит несколько нарочитый характер. В сюите ля минор исполнителю предлагается одолеть немало технических трудностей, а слушателю – оценить полифонические хитросплетения входящих в сюиту танцев.
Фредерик Шопен – автор около двух десятков ноктюрнов, сочинявшихся им с юности: с 1829 года и вплоть до самой смерти. К тому времени этот жанр уже имел долгую историю. Первоначально ноктюрнами назывались ночные службы в католической церкви, а в XVIII веке так стали именовать оркестровые сюиты, исполнявшиеся ночью – нечто в характере серенад. Именно таковы оркестровые ноктюрны Моцарта.
Заново открыл этот жанр в 1812 году ирландский музыкант Джон Фильд. У него ноктюрн превратился в салонную пьесу для фортепиано – и как раз тогда в театрах приобрели популярность ночные сцены при лунном освещении, то идиллические, то мрачные, «готические». Шопен, в свою очередь, превратил ноктюрн в нечто вроде «песни без слов». В его ноктюрнах, начиная с самых первых опусов, имитируются различные вокальные жанры – ария, романс, даже хорал. От исполнителя требуется пение на рояле. А поскольку тогда достиг расцвета стиль bel canto, и Шопен был фанатичным поклонником оперы, мелодии ноктюрнов обычно расцвечены виртуознейшими орнаментальными пассажами.
Этюд – пьеса, основанная на строго определенных технических приемах (это могут быть гаммообразные пассажи, ходы по трезвучиям, изложение октавами или двойными терциями). В XIX веке было создано множество этюдов, написанных для развития техники игры на всевозможных инструментах и не имевших самостоятельного художественного значения. Такие пьесы сочиняли пианисты Муцио Клементи, Карл Черни, скрипач Родольф Крейцер. Этюды Шопена – не просто упражнения, а яркие концертные пьесы, в которых технические сложности не являются самодовлеющими. Хотя блеснуть мастерством они тоже позволяют – ведь их создатель сам был непревзойденным виртуозом! Шопену принадлежат две серии этюдов (опусы 10 и 5). Работать над первой из них он начал еще в Варшаве, а закончил в Париже, ставшем его второй родиной. «Крейслериана» Роберта Шумана соч. 16 появилась в 1838 году. Сам композитор утверждал, что ее сочинение отняло у него лишь четыре дня, однако доработка и совершенствование произведения растянулись с конца апреля по сентябрь. Фортепианный цикл состоит из восьми фантазий. Его название отсылает к первой новелле из «Фантазий в манере Калло» Гофмана – «Музыкальным страданиям капельмейстера Крейслера».
Иоганнес Крейслер становился маской Гофмана, когда тот желал говорить о музыке или сочинять ее. Он появляется в нескольких гофмановских произведениях – всегда как фанатично преданный музыке эксцентрик, поклонник Баха и Корелли и враг обывателей. Уравновешенностью он отнюдь не отличается, а посвященные ему тексты Гофмана нарочито фантазийны и фрагментарны.
Шуман был чуток к малейшим оттенкам прозы Гофмана. Ведь он и сам обладал литературным даром, а в юности даже колебался, не стать ли писателем. В «Крейслериане» он создал музыкальный аналог романтических фантазий Гофмана – восемь пьес, в которых резко и непредсказуемо меняется настроение, уже звучавшие темы возвращаются, когда их никто не ждет.
Анна Булычева
|
