Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь…
А. Пушкин
«Моцартовский клавирный концерт – апофеоз клавира, его подлинных широких возможностей, апофеоз концертного начала, введенного в русло симфонизма», – писал авторитетнейший моцартовед Альфред Эйнштейн.
Сам Моцарт гораздо скромнее судил о своих концертах, нежели его позднейшие исследователи. Вот строки из его письма к отцу, Леопольду Моцарту от 28 декабря 1782 года: «Именно концерты являются чем-то средним между слишком трудным и слишком легким, в них много блеска, они приятны для слуха, но, конечно, не впадают в пустоту. Кое-где удовлетворение могут получить одни только знатоки – впрочем, незнатоки безотчетно должны быть довольны ими».
Моцарт – автор большого числа концертов и концертных пьес для струнных и духовых инструментов. Среди них и популярнейшая Концертная симфония для скрипки и альта с оркестром. Но, безусловно, фортепианные концерты превосходят все, что создал композитор в этом жанре. Ибо только фортепиано способно на равных состязаться с оркестром. Не отрицая всего звукового очарования и тембрового богатства клавесина (чембало), согласимся, что такое слияние концертного и симфонического начал, какое позволяет современный рояль, недостижимо ни на каком другом инструменте. Именно на фортепиано удалось Моцарту – еще раз процитируем Альфреда Эйнштейна – «высказать самое мрачное и самое ликующее, самое веселое, самое глубокое, прорваться из сферы галантного в сферу симфонического».
Исполняемые в программе концерты принадлежат к излюбленным – и пианистами и публикой – шедеврам. Вместе с симфониями последних лет, фортепианные концерты Моцарта – вершинные создания композитора, венец его инструментального творчества. В концертах Моцарта окончательно закрепляется трехчастное строение формы, органично сочетается «итальянская» ариозность в медленных частях с крепкой «немецкой» выделкой в сонатных аллегро и финальных рондо, не чуждых контрапункту. Большинство концертов Моцарта в мажорных тональностях, что вовсе не означает, что они лишены драматизма: внутреннее напряжение всегда чувствуется и в диалоге солиста с оркестром, и в длительных эпизодах оркестровых tutti, приближающихся по накалу к поздним симфониям. Но драматизм этот сдержан, и лишь в минорных концертах – двадцатом (ре минор, KV 466) и в двадцать пятом (до минор, KV 491) – выплескивается с неожиданной страстностью, пророчащей героические страницы музыки Бетховена и эпоху музыкального романтизма. Не будет преувеличением сказать, что это первые концерты-симфонии в истории жанра.
Часто цитируют запись в дневнике П. И. Чайковского: «Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в музыке». С детских лет, когда Чайковский, по его словам, именно из произведений Моцарта «узнал, что такое музыка», он хранил верность своему кумиру. В 1875 году Чайковским сделан эквиритмический русский перевод либретто и отредактированы речитативы «Свадьбы Фигаро». Символично, что в последнем концерте, которым дирижировал Чайковский 16 октября 1893 года, рядом с впервые прозвучавшей Шестой симфонией исполнялись в его редакции два танца из оперы Моцарта «Идоменей». Незадолго до того Чайковский пишет на собственный поэтический текст вокальный квартет «Ночь», где использует фрагмент моцартовской фортепианной Фантазии до минор. А в «Пиковой даме», премьера которой в Мариинском театре прошла тремя годами раньше, пастораль «Искренность пастушки» целиком основана на темах Моцарта.
Четвертая оркестровая сюита «Моцартиана» задумана композитором весной 1884 года, а завершена в 1887 году в память столетия первой постановки «Дон Жуана» Моцарта. Первое исполнение сюиты состоялось под управлением автора в Москве 14 ноября 1887 года. В предисловии к партитуре читаем: «Большое количество превосходнейших мелких сочинений Моцарта, вследствие непонятной причины, мало известны не только публике, но и многим из музыкантов. Автор аранжировки сюиты, озаглавленной «Моцартиана», имел в виду дать новый повод к более частому исполнению этих жемчужин музыкального творчества, непритязательных по форме, но преисполненных недосягаемых красот».
Стремительную Жигу (оркестрованную фортепианную Жигу соль мажор, КV 574) сменяет неторопливый Менуэт, расшитый прихотливыми мелодическими орнаментами (оригинал – Менуэт для фортепиано ре мажор, KV 355). Молитва – оркестровая версия сделанной Ференцом Листом фортепианной транскрипции величавого хорового мотета Ave verum corpus («Радуйся истинное тело, родившееся от Девы Марии»), KV 618. Это – одно из красивейших церковных сочинений Моцарта. Завершающая сюиту Тема с вариациями – еще один пример тройного авторства: Чайковский оркестровал моцартовские Десять вариаций ре мажор на тему из зингшпиля Кристофа Виллибальда Глюка «Пилигримы в Мекку», KV 455.
Вольфганг Амадей Моцарт и Петр Ильич Чайковский прозревали наш век, пророчили постмодерн с его незлой иронией и любовью к музыкальному коллажу и полистилистике.
Иосиф Райскин
